Неточные совпадения
Я приехал
в Казань, опустошенную и погорелую. По улицам, наместо домов, лежали груды углей и торчали закоптелые стены без крыш и окон. Таков был след, оставленный Пугачевым! Меня
привезли в крепость, уцелевшую посереди сгоревшего города. Гусары сдали меня караульному офицеру. Он велел кликнуть кузнеца. Надели мне на ноги цепь и заковали ее наглухо. Потом отвели меня
в тюрьму и оставили одного
в тесной и темной конурке, с одними голыми стенами и с окошечком, загороженным железною решеткою.
— Дюфар-француз, может слыхали. Он
в большом театре на ахтерок парики делает. Дело хорошее, ну и нажился. У нашей барышни купил всё имение. Теперь он нами владеет. Как хочет, так и ездит на нас. Спасибо, сам человек хороший. Только жена у него из русских, — такая-то собака, что не
приведи Бог. Грабит народ. Беда. Ну, вот и
тюрьма. Вам куда, к подъезду? Не пущают, я чай.
Стража
приводит пленника
в тесную и мрачную сводчатую
тюрьму в древнем здании Святого судилища и запирает
в нее.
Одного из редакторов, помнится Дюшена,
приводили раза три из
тюрьмы в ассизы по новым обвинениям и всякий раз снова осуждали на
тюрьму и штраф. Когда ему
в последний раз, перед гибелью журнала, было объявлено, решение, он, обращаясь к прокурору, сказал: «L'addition, s'il vous plaît?» [Сколько с меня всего? (фр.)] — ему
в самом деле накопилось лет десять
тюрьмы и тысяч пятьдесят штрафу.
Закрылась Владимирка, уничтожен за заставой и первый этап, где раздавалось последнее подаяние. Около вокзала запрещено было принимать подаяние — разрешалось только
привозить его перед отходом партии
в пересыльную
тюрьму и передавать не лично арестантам, а через начальство. Особенно на это обиделись рогожские старообрядцы...
Привез меня Сашка
в тюрьму и сдал.
Ст. 469 «Устава» дает право местному начальству без формального полицейского исследования определять и
приводить в исполнение наказания за такие преступления и проступки ссыльных, за которые по общим уголовным законам полагаются наказания, не превосходящие лишения всех особенных прав и преимуществ с заключением
в тюрьме.
Наименьшее скопление каторжных
в тюрьме бывает
в летние месяцы, когда они командируются
в округ на дорожные и полевые работы, и наибольшее — осенью, когда они возвращаются с работ и «Доброволец»
привозит новую партию
в 400–500 человек, которые живут
в Александровской
тюрьме впредь до распределения их по остальным
тюрьмам.
— Да вот еще Фролка. У вас его казнили вместе с атаманом. Это неправда. Его отвели
в тюрьму и несколько лет пытали и допрашивали, где Степан клады зарыл. Возили его сыщики и по Волге, и к нам на Дон
привозили. Старики
в Кагальнике мне даже места указывали, где Фролка указывал. Места эти разрывали, но нашли ли что, никто не знает, тайно все делалось. Старики это слыхали от своих дедов очевидцев.
— Как есть приперт вилами со всех сторон: прежде всего, сам сбивается
в показаниях; потом его уличает на всех пунктах какой-то пьяный поручик, которого нарочно
привезли из Москвы; затем Тулузов впал
в противоречие с главным пособником
в деле, управляющим своим, которого Аггей Никитич тоже упрятал
в тюрьму.
И вот для проповедания этого христианского учения и подтверждения его христианским примером, мы устраиваем среди этих людей мучительные
тюрьмы, гильотины, виселицы, казни, приготовления к убийству, на которые употребляем все свои силы, устраиваем для черного народа идолопоклоннические вероучения, долженствующие одурять их, устраиваем правительственную продажу одурманивающих ядов — вина, табаку, опиума; учреждаем даже проституцию; отдаем землю тем, кому она не нужна; устраиваем зрелища безумной роскоши среди нищеты; уничтожаем всякую возможность всякого подобия христианского общественного мнения; старательно разрушаем устанавливающееся христианское общественное мнение и потом этих-то самых нами самими старательно развращенных людей, запирая их, как диких зверей,
в места, из которых они не могут выскочить и
в которых они еще более звереют, или убивая их, — этих самых нами со всех сторон развращенных людей
приводим в доказательство того, что на людей нельзя действовать иначе, как грубым насилием.
Я был и
в знаменитых
тюрьмах: вот где душа моя возмутилась — я, вы, может быть, помните — всегда любил заниматься социальными вопросами и восставал против аристократии — вот бы я куда
привел защитников аристократии:
в эти
тюрьмы; справедливо сказал Байрон: «I stood in Venice on the bridge of sighs»; [«Я стоял
в Венеции на Мосту вздохов» (англ.).] впрочем, и он был аристократ.
— Ты — принц? Скажи, тогда и тебя
в тюрьму сунут… Вот что… надо нам
привести себя
в порядок. Маша, мы уйдём
в магазин, а ты встань, приберись… чаю нам налей…
Кроме одного здешнего купца Сандерса, никто его не знает, и генерал Рапп стал было сомневаться, точно ли он итальянской купец; но когда его
привели при мне к генералу, то все ответы его были так ясны, так положительны; он стал говорить с одним итальянским офицером таким чистым флорентийским наречием, описал ему с такою подробностию свой дом и родственные свои связи, что добрый Рапп решился было выпустить его из-под ареста; но генерал Дерикур пошептал ему что-то на ухо, и купца отвели опять
в тюрьму.
Арефа лежал без памяти, когда
в тюрьму привели новых преступников. Это были свои заводские двоеданы, провинившиеся на уроках. Они пожалели Арефу и отваживались с ним по две ночи. Тут уж смилостивился и приказчик и велел расковать дьячка.
Людовик (
в пространство). Герцог, если вам не трудно, посадите маркиза де Лессака на один месяц
в тюрьму. Дать ему туда свечку и колоду карт — пусть рисует на ней крестики и нулики. Затем отправить его
в имение — вместе с деньгами. (Де Лессаку.)
Приведите его
в порядок. И еще:
в карты больше не садитесь играть, у меня предчувствие, что вам не повезет
в следующий раз.
Бродяга спал, а мои мысли не давали мне покоя. Я забыл о том, что
привело его
в тюрьму и ссылку, что пережил он, что сделал
в то время, когда «перестал слушаться родителей». Я видел
в нем только молодую жизнь, полную энергии и силы, страстно рвущуюся на волю… Куда?
Прошел как-то по
тюрьме говор: Безрукого, мол, покаянника опять
в острог
приведут.
— Тьфу, чудак! Какое же я имею право? Тюремщик я, что ли?
Привели его ко мне
в больницу лечиться, я лечу, а отпускать его я имею такое же право, как тебя засадить
в тюрьму. Глупая голова!
Один только черный принц полудикого народа все еще продолжал отчаянно бороться с дружинами короля. Наконец, после многих битв, черный принц Аго был побежден. Его взяли
в плен, скованного
привели в столицу и бросили
в тюрьму. Дуль-Дуль, разгневанный на черного принца за его долгое сопротивление, решил лишить его жизни. Он велел народу собраться с первыми лучами солнца на городской площади.
Об этой-то работе и рассказывал покойный Григорий Семенов Якову Потаповичу, передавая ему, что мнимого Воротынского, вместо
тюрьмы,
привезли в дом Малюты, отвели ему горницу, где он все писал что-то да с Лукьянычем по ночам беседовал.